Костанов А.И

Архивы Русской Православной церкви на Дальнем Востоке (XVII - начало XX веков)

Распространение православия на северо-востоке Азии и островах Тихого океана, начавшееся с середины XVII в., связано с освоением этих территории Россией. Так уж повелось со времен крещения Руси, где бы ни появлялись русские, прежде всего они возводили храм, вокруг которого начиналась жизнь и духовная, и светская.

История российской государственности, всего строя, быта и культуры русской жизни неотделима от истории православия в нашей стране. Проявлении этой взаимосвязи многообразны. Этим объясняется, в частности, повышенное общественное внимание к деятельности Русской Православной церкви, накопившей за прошедшие века огромные документальные и книжные богатства. На этом основан широкий спектр исследовательских интересов к истории и состоянию источниковой базы Русской Православной церкви, ее архивных и библиотечных фондов, сформировавшихся как в дореволюционный период, так и в результате деятельности советских учреждений в период преследования Церкви и установления тотального контроля над ней.

За последнее десятилетие в изучение проблем истории Русской Православной церкви активно включились исследователи Дальнего Востока, среди которых ученые-историки, музейные и архивные работники, священнослужители, представители краеведческой общественности. Изданный недавно сотрудниками ДВГУ библиографический указатель "Христианство на Дальнем Востоке" включает 448 научных работ, опубликованных с 80-х годов XIX в. по 1999 г.¹ Между тем разработка этой проблематики продолжается и в России, и за рубежом. Об этом свидетельствуют опубликованные вслед за этим материалы международной научной конференции во Владивостоке (19-21 апреля 2000 г.)² и региональной научно-практической конференции в Хабаровске (24—26 октяб­ря 2000 г.).³

^{________________________________
1} Христианство на Дальнем Востоке: Библиографический указатель / Сост.: М.Б.Сердюк, Л.В. Одинцова, Е.А. Бебнева. — Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2000. С. 5-49

² Христианство на Дальнем Востоке. Материалы международной научной конференции. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2000. — Ч. I. — С. 260; Ч. II. — С. 104.

³ Духовная жизнь Дальнего Востока: Материалы региональной научно-практической конференции. —Хабаровск: Изд. дом "Частная коллекция", 2000. С. 320.

_________________________________

Обозначившиеся многовекторный подход и жанровое разнообразие научных публикаций (монографии, книга, брошюры, научные и научно-популярные статьи, доклады и сообщения, обзоры архивных и библиотечных фондов и т. п.) позволяют говорить о формировании современной историографической базы истории право­славия на Дальнем Востоке. В свою очередь, это выражается в выделении ряда узло­вых проблем, позволяющих определить перспективы дальнейших исследований. Од­ной из таких проблем является, безусловно, изучение документальной базы, позволя­ющей всесторонне осветить роль православия в жизни населения региона.

Предлагаемая вниманию читателей статья посвящена архивоведческим ас­пектам этой проблемы, включающим оценку состояния архивных фондов, обра­зовавшихся в деятельности Русской Православной церкви на Дальнем Востоке, а также историю их формирования. Эта задача актуальна как для ученых-иссле­дователей, так и для архивистов-практиков, в равной мере заинтересованных в том, чтобы, проследив судьбу наиболее значимых архивных комплексов, выя­вить масштабы потерь исторических источников и определить пути возмещения документальных лакун по церковной истории Дальнего Востока.

Следует отметить, что архивистами давно предпринимаются попытки ос­мысления комплекса проблем, связанных с сохранностью и научным использо­ванием архивных фондов церковного происхождения, находящихся в государ­ственных хранилищах России. Один из первых шагов в этом направлении был сделан 1 июня 1992 г., когда в конференц-зале Московского патриархата по инициативе Российского общества историков-архивистов прошло заседание "круглого стола" на тему: "Участие архивов и Церкви в сохранении и использовании историко-культурного наследия России".⁴

Началась масштабная работа, завершившаяся созданием двух межархивных указателей по документальным фондам Русской Православной церкви.⁵ Они дают общее представление о географии церковных архивов Дальнего Востока, нахо­дящихся ныне в ряде федеральных и региональных (областных, краевых) госу­дарственных архивохранилищ. Это связано с тем, что на протяжении трех с поло­виной веков церковное устройство дальневосточных окраин России неоднократно менялось, что неизбежно отразилось на структуре архивных фондов и составе дошедших до нас документов.

^{__________________________________
4} См.: Архивы и Церковь - пути к сотрудничеству (из стенографического отчета заседания "круглого стола") // Вестник архивиста. — 1992. — № 4(10). — С. 42-84; № 5(11). — С. 43-61; Старостин Е.В., Сидорова Н.Ю. Церковные архивы России. (Опыт создания справочника) // Вест­ник архивиста. —1993. — № 11(13). — С. 96-100.

⁵ История Русской православной церкви в документах федеральных архивов России: Аннотированный справочник-указатель. — М., 1993. С. 681; История Русской православной церкви в документах региональных архивов России: Аннотированный справочник-указа­тель. - М, 1995. С. 397.

__________________________________

В России церковные архивы традиционно отличались высокой степенью систематизированности документальных комплексов. Еще в XVI в. Московский митрополичий дом - центральное учреждение Русской Православной церкви (до учреждения патриаршего престола в Москве в 1589 г.) - разрабатывал различные образцы документов, составляя из них пособия и формулярники, в которых на­глядно показывалось, "како писати от святителя наместнику", "како писати от­пускная попу и другую епископию", "како писати грамота игумену" и т. д. Цер­ковные чиновники и делопроизводители нередко привлекались для работы в кан­целяриях светских правителей. Патриарший архив был крупнейшим русским сред­невековым хранилищем документов. Московский патриарший дом в конце XVI в. и на протяжении XVII в. в административном отношении представлял собой еди­ную сложную систему разнообразных учреждений, являясь фактически полуав­тономной структурой, существовавшей параллельно государственной системе России. В XVII в., ставшем эпохой покорения Сибири, при Патриаршем доме дей­ствовало несколько приказов, аналогичных по структуре и функциям государ­ственным управленческим учреждениям. Архив Патриаршего дома представлял собой комплекс хранилищ, содержавших чрезвычайно разнообразную по тема­тике текущую и старинную документацию.

С отменой патриаршества при Петре I разветвленная приказная система Патриаршего дома была разрушена, а его учреждения расформированы и подчи­нены светским государственным учреждениям. Единый прежде архив Дома так­же распался. Значительная часть его документов оказалась в распоряжении Свя­тейшего Синода, составив Синодальное собрание свитков и грамот. Все осталь­ное было передано отдельным государственным учреждениям, в частности, Кол­легии экономии. В настоящее время основная часть приказной документации Патриаршего дома распределена между несколькими фондами РГАДА, а Сино­дальное собрание принадлежит Отделу рукописей ГИМ.⁶

Аналогичная система делопроизводства формировалась в отдельных наи­более крупных епархиях. В 1621 г. была основана Сибирская архиепископия с центром в Тобольске. О быстром росте архива Тобольского архиерейского дома свидетельствует состав "копийной книги", которая включает только за период 1621-1626 гг. 108 различных документов, связанных с Домом, что отнюдь не исчерпывает состава всего архива.⁷

^{_______________________________}

⁶ Володихин Д.М. Архивы русского средневековья. — М., 1996. С. 5-17,19

⁷ Там же. С. 20.
_______________________________
Как известно, в процессе освоения Сибири и Дальнего Востока Русская Православная церковь не только расширяла сферу своего влияния за счет христианизации местных народов, но и выполняла важную государственную функцию, которая на третьем Миссионерском Всероссийском съезде, состояв­шемся в Казани в 1897 г., была сформулирована следующим образом "право­славие должно оказывать воспитательное влияние на развитие и укрепление в народном самосознании начал монархизма и идей национализма".⁸ Поэтому государство не только оказывало всемерную помощь православию на Даль­нем Востоке, но и через Синод (с 20-х гг. XVIII в.) постоянно контролировало деятельность Церкви.

________________________

⁸ Скворцов В.М. О церковно-общественном и государственном значении миссионерства: Речь перед началом совещания 3-го Миссионерского Всероссийского съезда в Казани. — Киев, 1897. С. 3.
________________________

В Синод стекалась масса документации из всех епархий России и загранич­ных миссий (Китай, Япония). Поэтому в его архиве, находящемся ныне в составе РГИА в Санкт-Петербурге, образовалось несколько ценных комплексов докумен­тов (фонд 796 - канцелярия Святейшего Синода; фонд 797 - канцелярия обер-про­курора Синода и др.). Они всесторонне освещают деятельность Русской право­славной церкви на Дальнем Востоке, но подробная их характеристика заставила бы нас выйти за рамки избранной темы. В данном случае нам важнее рассказать о судьбе менее известных и изученных церковных архивов Дальнего Востока.

Основные комплексы документов, характеризующие деятельность Русской Православной церкви на конкретной территории, формировались в епархи­альных управлениях (духовных консисториях). По сути консистории представ­ляли собой чисто бюрократический тип учреждения "духовного ведомства", в структуре которого действовала большая канцелярия и формировался архив. В большинстве консисторий имелась самостоятельная должность "архивариу­са". Служили в консисториях как лица духовного звания, так и обычные чинов­ники. Но именно благодаря им нынешние историки имеют в своем распоряже­нии достаточно полные фонды духовных консисторий. При этом надо учиты­вать, что на протяжении трех с половиной веков церковное устройство дальне­восточных земель неоднократно менялось, что отразилось на структуре архи­вных фондов и составе дошедших до нас документов.

В конце XVII в. Россия делилась на 24 епархии, из которых наиболее внуши­тельной по территории являлась Сибирская (Тобольская) епархия, возглавляемая архиепископом, а позднее затем митрополитом. К ней первоначально относились и церкви Дальнего Востока. Ее огромнейший архив и по сей день находится в То­больском филиале государственного архива Тюменской области (ф. 156, 36407 д., 1721-1919 гг.).⁹ В1725 г. для управления церквями и монастырями Восточной Сиби­ри учреждена еще одна епархия под верховною властью архиерея Иркутского и Нерчинского, с местопребыванием в Иркутске. В его ведении находились церкви Охотска, Камчатки, Русской Америки, а также Пекинская духовная миссия. Консисторский архив Иркутской епархии значительно меньше Тобольского, но тоже весьма внушительный, хранится в государственном архиве Иркутской области (ф. 50, 12602 д., 1725-1919 гг.).¹⁰ Исторически его дополняют документы Иркутского архиерейского дома, выделенные в РГАДА из коллекции "Дела с известным титулом (ф. 1390 - Иркутский архиерейский приказ, 28 д., 1740-1742 гг.).¹¹

В 1840 г. была образована Камчатская епархия под управлением епископа Камчатского, Курильского и Алеутского. Ее документальные материалы являют­ся основными для изучения истории православия на территории Дальнего Восто­ка и Русской Америки. Местопребывание резиденции епископа неоднократно менялось. Сначала это был Ново-Архангельск на острове Ситха, затем порт Аян, город Якутск и, наконец, с I860 г. - город Благовещенск. Поэтому архивы Кам­чатской епархии оказались весьма разрозненными и находятся в настоящее вре­мя в городах Владивостоке, Благовещенске, Якутске и Хабаровске. Кроме того, после продажи в 1867 г. Аляски США значительная часть епархиального архива оказалась за пределами России.

Сохранившиеся крупные документальные комплексы Камчатской духовной консистории находятся в РГИА ДВ (ф. 1009, 2081 д., 1812-1923 гг. В состав данного фонда входят также документы Благовещенского епархиального Совета) и Государ­ственном архиве Амурской области (ф. 4,834 д., 1798-1922 гг.). Небольшой архивный фонд Камчатской духовной консистории, состоящий из разрозненных дел и доку­ментов, сформирован также в Государственном архиве Хабаровского края (ф. 7-и, 5 д., 1859-1891 гг.).¹² Кроме этого, в Якутске, в Национальном архиве Республики Саха (Якутия), отложилась сравнительно небольшая часть как самого консисторского ар­хива Камчатской епархии (ф. 227,216 д., 1856-1910 гг.), так и документов о ее деятель­ности, представленных в фондах церквей Колымского края и Чукотки.¹³

^{__________________________________
9} История Русской Православной церкви в документах региональных архивов России: Ан­нотированный справочник-указатель. — М, 1993. С. 595.

¹⁰ Государственный архив Иркутской области: Путеводитель. — Иркутск, 1975. С.74.

¹¹ Центральный государственный архив древних актов СССР: Путеводитель: В 4 т. — М, 1997. — Т. 3. — Ч. 1. — С. 725.

¹² ЦГА РСФСР ДВ: Краткий межархивный справочник (по одноименным фондам центрального, краевых, областных архивов Дальнего Востока). 1758-1982 гг. — Томск. 1992. С. 14.

¹³ Краткий справочник по фондам ЦГА ЯССР с филиалами (1701-1985 гг.), — Якутск, 1985. С. 39-42.

^{______________________________________}

С 1 января 1899 г. церковная организация Дальнего Востока претерпела изменения. Камчатская епархия была реорганизована. Входившие в ее состав го­род Владивосток, ряд территорий Приморской области, а также остров Сахалин выделялись в самостоятельную Владивостокскую епархию во главе с епископом Владивостокским и Камчатским (центр - город Владивосток). Бывшая Камчатс­кая епархия стала называться Благовещенскою, а ее епископ - Приамурским и Благовещенским (епархиальный центр - город Благовещенск).

Архив Владивостокской духовной консистории представлен довольно пол­но в собрании РГИА ДВ (ф. 244, 3344 д., 1857-1922 гг.).¹⁴ Что же касается архива Благовещенской епархии, то уже в советское время он оказался разобщенным. Большая его часть также хранится в РГИА ДВ (ф. 757, 4040 д., 1893-1922 гг.), и довольно крупный массив документов находится в Государственном архиве Амур­ской области (ф. 29,1403 д., 1899-1922 гг.).¹⁵

^{______________________________________
14} Центральный государственный архив РСФСР Дальнего Востока: Путеводитель. До­революционный период. —Томск, 1961. —Т. I. — С. 233-

¹⁵ ЦГА РСФСР ДВ: Краткий межархивный справочник... С. 14.

^{_______________________________________________}

Даже при общем знакомстве с паспортными данными архивных фондов Камчатской, Владивостокской и Благовещенской духовных консисторий обра­щает на себя внимание несовпадение крайних дат хранящихся в них докумен­тов с действительными хронологическими рамками существования их в каче­стве фондообразователей. Это говорит о том, что на протяжении длительного времени архивные фонды консисторий делились и перемещались произволь­но, зачастую под влиянием внешних и далеко не всегда благоприятных для со­хранности документов обстоятельств.

Епархиальные управления (консистории) подчинялись Синоду и на своей территории ведали делами церквей и монастырей, решали все вопросы, относя­щиеся к "духовному ведомству". Они вели основную переписку с Синодом и пред­ставителями "светской власти" - воеводами, губернаторами, градоначальниками и т. д. Отсюда исходили многочисленные указы, циркуляры, инструкции, а сюда из церковных приходов и монастырей стекались многочисленные отчеты. По­этому в их архивах накапливался очень важный, разнообразный по видовому со­ставу массив исторических источников. В фондах консисторий отложились ука­зы и манифесты императоров по широкому кругу вопросов деятельности Рус­ской православной церкви; указы и циркуляры Синода, переписка архиереев с представителями государственной власти (генерал-губернаторами Восточной Си­бири и Приамурского края, военными губернаторами областей Дальнего Восто­ка, начальниками округов и др.) по вопросам миссионерской деятельности, о строительстве церквей, открытии церковно-приходских школ, сборе ясака с тузем­цев, статистические отчеты о состоянии церквей и т. п.; годовые отчеты духов­ных правлений и обзоры положения дел в епархиях; послужные списки священнослужителей, донесения, рапорты, прошения священников и миссионеров; описания, планы, сметы и ведомости по строительству и реконструкции храмов; метрические книги и книги брачных обысков, паспортные книжки и брачные документы, подписки, дававшиеся при принятии православия лицами, принадлежавшими ранее к расколу или же другим вероисповеданиям, и т. д.

Необходимо подчеркнуть, что некоторые материалы из фондов духовных консисторий далеко выходят за рамки чисто историко-церковной проблемати­ки. В них немало сведений по истории народного образования, этнографии мало­численных народностей Сибири и Дальнего Востока, о памятниках истории и культуры. Например, одним из таких источников, имеющим не только научную, но и огромную практическую ценность, являются метрические книги. На первый взгляд, это довольно простой вид документа, содержащий записи о крещении, бракосочетании и смерти. Но в исследовательской практике использование цер­ковных метрических книг может носить многоплановый характер. В обобщен­ном виде данные о рождаемости и смертности позволяют проследить динамику демографических процессов в отдельных населенных пунктах и регионах. Запи­си о крещении "инородцев" дают детальные представления о миссионерской де­ятельности православных священников.

Метрические книги являются наиболее полным и достоверным генеалоги­ческим источником, главная особенность которого - массовый и, самое главное, всесословный характер. Все остальные генеалогические документы относятся, как правило, к какому-то определенному сословию. Метрические же книги охва­тывают подавляющую часть населения, а поскольку бракосочетание православ­ного с лицом другого вероисповедания, крещение родившихся у них детей также совершались в православных храмах, то, соответственно, круг лиц, упоминае­мых в данном источнике, еще более расширяется.

Метрические записи широко используются при разработке генеалогичес­кой проблематики и исполнении запросов социально-правового характера в прак­тической деятельности государственных архивов. Они позволяют уточнить даты и биографические сведения отдельных персоналий при работе над указателями имен, справочниками, словарями, при подготовке монографий, статей и т. п.

Обозревая архивы Русской Православной церкви на Дальнем Востоке, необ­ходимо учитывать, что административные границы и церковное устройство края на протяжении ХГХ - начала XX вв. территориально не всегда совпадали. Поэтому архивные фонды Камчатской, Владивостокской и Благовещенской духовных кон­систорий хотя и являются основными для Дальнего Востока, но они почти не охва­тывают своими источниками Колымский край и Чукотку, которые в 1869 г. отошли к самостоятельной Якутской епархии (центр - город Якутск). В ее ведении были церкви, ранее находившиеся в подчинении Иркутской, а с 1840 г. Камчатской ду­ховных консисторий. В них имелись старые архивы и библиотеки, относящиеся к эпохе русских первопроходцев. Например, Нижне-Колымская церковь, как сре­доточие миссионерской деятельности (Сен-Кельский и Эломбальский миссионер­ские станы), еще в начале XX столетия была хранительницей богатейшего собра­ния церковных книг (в том числе старинных), икон и картин. В ее архиве име­лись "бумаги" с середины XVIII в. (царские манифесты, консисторские послания, дневники миссионеров, клировые ведомости и т. п.). Не менее ценный архив имел­ся и в Средне-Колымске.¹⁶ И вообще церковные архивы северо-восточной части Дальнего Востока, через которую прошел основной поток русской колонизации края во второй половине XVII - начале XIX вв., значительно "старше", чем в При­амурье, Приморье или на Сахалине. То же самое можно сказать и о церковных архивах Забайкалья, выделенных в отдельную епархию в 1894 г. Ее епархиальное управление находилось в городе Чите.

Наиболее ранние церковные документы на Дальнем Востоке относились, по крайней мере, ко второй половине XVII в. Они до нас не дошли, но их наличие и содержание иногда отражают более поздние источники. Так, в 1742 или 1743 г. на запрос Я. Линденау: "Не бывало преж сего от иноземцев каких нападений..." -пришел ответ: "...О том в канцелярии Охоцкого порта в архиве известия по делам не имеетца, но токмо при Охоцкой церкви в Синодике (а есть поминанник) о убиенных от здешних ламских еже есть охоцких тунгусов в разные годы упоми­нается, а именно, убито во 170-м году на Юдоме и на Ине и Охоте реках якуцких служилых 52 человека, во 178 г. - 66 человек, во 186 г. - на Ураке реке - 87 чело­век, во 188 году на Юдоме реке стольник Данило Библиков да служилых 62 чело­века, и того всех 268 человек".¹⁷ Это сообщение об Охотском синодике с описа­нием событий 1662-1680 гг. весьма примечательно. Выйдя к Тихом океану, каза­ки принесли эту традицию - "кликати" павшим товарищам "вечную память" наря­ду с пострадавшими за православие.

^{________________________________________
16} Сергеев И. Архив Колымского края // Архивное дело. 1926. — № VIII-XIX. С.116.

¹⁷ Цит. по: Линденау Я.И. Описание народов Сибири (первая половина XVIII века).—Магадан, 1983. С. 157-158.

^{_________________________________________________}

В Сибири эта традиция зародилась при первом Тобольском архиепископе Киприане, по повелению которого был составлен синодик "убиенным" сподвижникам Ермака. Заступив в 1621 г. на Тобольскую кафедру, Киприан искал случай канонизировать популярных в народе местных подвижников и святых, видя в этом один из путей выполнения своей основной миссии - христианизации присоединенного языческого края.¹⁸

Вообще ранних источников по истории церковной колонизации на вос­точных окраинах России крайне мало, ибо богатством сибирские монастыри не отличались. Это отмечал Н.Н. Бакай, ссылаясь на две царские грамоты, по­сланные в 1622 г. Верхотурскому воеводе, об оказании помощи монастырям: Никольскому - мужскому, и Покровскому - женскому, в которых "образов и книг, и колоколов не было и выменить нечем". Отчасти это объясняет, почему монастыри не стали центрами летописания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Дело действительно не в том, что в XVII в. летописи были уходящим жанром исторического повествования, а в том, что "основателям сибирских мо­настырей пришлось встретить совершенно неподготовленную почву для своих трудов и на первых порах претерпеть немало лишений".¹⁹

И все-таки у казацких походов XVII в. были свои летописцы-современни­ки из числа служителей Церкви. Подтверждением тому является фрагмент ру­кописи, обнаруженный в 1954 г. в Отделе рукописной и редкой книги Библио­теки Академии наук. В нем описан один из первых походов на Камчатку Луки Морозко и Ивана Голыгина в 1695-1696 гг. По мнению Б.П. Полевого, автором рукописи, составленной по рассказам казаков, является служивший на Анады­ре священник Якутской соборной церкви Св. Троицы Яков Степанов. Кстати, именно отец Иаков впервые доставил в Якутск невиданное доселе "письмо на бумаге иноземские руки" - документ, писаный японскими иероглифами.²⁰

Традиции русского летописания сохранялись в некоторых монастырях Во­сточной Сибири очень долго. Об этом, в частности, свидетельствует опублико­ванное недавно "Историческое описание Посольского Спасо-Преображенского монастыря Иркутской епархии...", датированное 1806-1807 гг.²¹

^{_________________________________________
18} Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. — Новосибирск, 1986. С. 16.

¹⁹ Бакай Н.Н. Общий обзор главнейших актов, относящихся к истории колонизации Сибири в конце XVI и XVII веке. — Красноярск, 1891. С. 12-13.

²⁰ Полевой Б.П. Новое об открытии Камчатки. — Петропавловск-Камчатский, 1997. —
Ч. 2. —С. 53-61.

²¹ Историческое описание Посольского Спасо-Преображенского монастыря Иркутской
епархии // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. (Историко-археологические исследования). —Владивосток, 1998.—Т. 3. —С. 70-82.

^{___________________________________________________}

Хотя, строго го­воря, это, конечно же, не летопись, а именно "историческое описание" (т. е. жанр научного сочинения, характерный для второй половины XVIII - начала XIX вв.), составленное в 1806-1807 гг. на основании сведений, почерпнутых "из архивных

монастыря сего бумаг".²² Это не принижает его значения как источника, посколь­ку многие монастырские архивы до нас не дошли. Кстати, из аналогичных "свет­ских" описаний известно, что и в других монастырях Забайкалья имелись редкие документы со времени их основания. Например, в архиве Троицкого Селенгинского монастыря, построенного по указу царя Федора Алексеевича и благослове­нию патриарха Иоакима, "оригинально" хранились две грамоты сибирского мит­рополита Павла "с прописанием повелений патриарших и царских".²³

Отдаленность дальневосточных церквей от епархиальных центров сказалась на состоянии их архивов, довольно бедных материалами не только XVII, но и нача­ла XVIII в. Учитывая это обстоятельство, стоит уделить внимание документам Кам­чатского духовного правления, включенным ныне в ту часть архива Камчатской духовной консистории, что находится в Благовещенске в фондах Государственно­го архива Амурской области. Во-первых, они позволяют более или менее детально проследить историю церковных архивов Дальнего Востока в XIX столетии. Во-вто­рых, именно здесь откладывались документы самых первых лет деятельности Цер­кви на тихоокеанском побережье России. Многие перипетии истории Дальнего Во­стока отразились на судьбе этого уникального собрания документов, самые ранние из которых относились, видимо, к началу 20-х годов XVIII в., когда и было учрежде­но на Камчатке духовное правление, подчинявшееся Иркутской духовной консис­тории. За последующие сто лет в Петропавловске накопился немалый архив, нахо­дившийся в довольно запущенном состоянии.

Надо отметить, что иркутские архиереи требовательно относились к цер­ковному делопроизводству. Один из первых таких документов - указание из Иркутской духовной консистории Камчатскому духовному правлению от 12 ок­тября 1831 г. В нем изложена резолюция архиепископа на рапорте посольского архимандрита Феодорита с предписанием "для непременного исполнения всем монастырям, настоятелям, духовным правлениям и благочинным в непосред­ственном ведении Консистории находящимся". Поводом для этого стал небрежно составленный рапорт отца Феодорита, что вызвало неудовольствие владыки, который повелел "циркулярно предписать, дабы отныне всякие бумаги в Кон­систорию и ко мне были писаны на целом листу: ибо противное означает не­почтительность к начальству".²⁴

^{_______________________________________________}

²² Санников А.П., Бычков О.В. Комментарий к историческому описанию Посольского Спа­со-Преображенского монастыря // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. (Историко-археологические исследования). — Владивосток, 1998. — Т. 3.— С. 83-88.

²³ Описание Иркутского наместничества 1792 года. — Новосибирск, 1988. С. 85.

²⁴ ГААО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 25. Л. 1-1 об.

^{________________________________________________}

В дальнейшем подобные распоряжения архиереев следовали неоднократно, но на местах, вдали от иркутского начальства, они не всегда исполнялись.

Как и в светских учреждениях того времени, заботливость о сохранении старых бумаг проявляли отдельные священники. В октябре 1834 г. благочинный Петропавловска протоиерей Прокопий Громов по своей инициативе распорядился "о приведении разстроенного Камчатского духовного правления Архива в узаконенный порядок". Поручение выполнял член правления священник Василий Сизом (в других документах - отец Василий Сизых. - А.К.). Работа по первичному упорядочению архива заняла у него более года. В рапорте благочинному отец Василий докладывал, что все дела Камчатского духовного правления "с 1720-го по настоящий 1836 год, разобран по сортам подшитых материалов".²⁵ Была составлена также черновая опись дел, которую, к сожалению, обнаружить не удалось.

По всей вероятности, к этому же времени относятся и первые попытки научного использования церковных архивов Камчатки. Известно, например, что петропавловский протоиерей Громов состоял в переписке с выдающимся историком Сибири П.А. Словцовым и неоднократно отправлял для него исторические справки, а также копии документов духовного правления и других местных архивов. Это была большая и трудоемкая по тем временам работа. В одном из писем П.А. Словцов писал ему: "...Как далеко Вы заброшены; письмо от 15 октября 1837 года я получил в июле 1838 года - в такое время когда рукопись моя о Сибири была в типографии и это причиною было, что я не воспользовался сведениями в письме Вашем сообщенными. Это можно будет вознаградить во 2-й книге, за которую я еще не принимался. Покорнейше прошу Вас уведомить: 1) (если возможно) как называется и в далеком ли разстоянии от бывшего Анадырского острога та сопка, близ которой пал Павлуцкий; 2) кто после Павлуцкого командовал Камчаткой, и нет ли там реестра начальников, приезжавших на смену друг другу..; 4) в иностранной книжке читал я, что Курильские острова приобретены Россией около 1770 г.; нельзя ли это пояснить обстоятельствами и лицами, в том участвовавшими...''.²⁶ Как видим, вопросы ученого (некоторые из них звучат очень современно) своему камчатскому корреспонденту требовали основательной работы с источниками, и для ответов на них требовалось изучить немало архивных дел.

^{_______________________________________________}

²⁵ ГААО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 215. Л. 9-9 об.

²⁶ Цит. по: Бакай Н.Н. Памяти П.А. Словцова, как историка Сибири. — Красноярск, 1918 С 10

^{________________________________________________}